Искусник Легиона - Страница 20

— Есть немного, — вздохнул Тирм. — Заговорились мы с тобой. Только сегодня надо уж закончить, ночь и день вместе подумаем, а завтра опять поговорим.

— Согласен. Тогда вот такое объяснение, только ты это, — несколько стушевался я, — не смейся, ладно? Это все влияние книжки Торла.

— Что еще за книжка? — поинтересовался Тирм.

— Долго объяснять, я лучше дам ее тебе почитать, а там сам посмотришь… только ты Торлу не говори, что ты читал, а то он мне голову оторвет!

— Может, и не скажу.

— Ладно, к теме. Вместо дерева теперь у нас будут полеты. В общем, когда все медленно, но верно полетели по проторенному пути, добрый дедушка Регдан сначала обрезал мне крылья, а потом еще и дал пинка, направив меня прямо в дремучие дебри Искусства. Вот так и получилось, что, пока все летели по известному пути, лишь иногда останавливались, чтобы посмотреть окрестности, я шел, полз, прыгал и бегал по дремучим дебрям. К тому же моменту, когда у меня снова отрасли крылья, и я смог взлететь, проторенный путь мне показался блеклым, невзрачным и совершенно нерациональным. Просто какая-то жизнь за стеклом — все видишь, а подойти и потрогать не можешь. Регдан меня конкретно с пути сбил, причем, гад такой, не сразу, дал немножко полетать, чтобы я во вкус вошел, а потом лишил полетов, заставив снова ходить.

— Гм… если такие сравнения — влияние книжки Торла, то обязательно прочту, заинтересовал. Кстати, я понял, что ты хотел сказать, и заодно мне пришла в голову кое-какая мысль. Этот Регдан сделал твою жизнь Искусника похожей на твою обычную жизнь.

Выдержав небольшую паузу, я дипломатично заметил:

— Знаешь, по-моему, тебе тоже пора спать.

Теперь настала очередь Тирма потирать лицо и морщить лоб в попытках четко сформулировать свою мысль, и, надо признать, ему это удалось намного быстрее и лучше, чем мне.

— Короче, пример с убийством. В обычной жизни ты можешь прокрасться в дом и убить человека спящим, сварить какое-нибудь взрывоопасное зелье, подсыпать яд, пырнуть ножом в толпе или вызвать на поединок. Благодаря Регдану, ты получил возможность подобного выбора и в Искусстве… это, конечно, если я тебя правильно понял.

— Правильно, правильно, — потер я подбородок. — А ведь верно! Показывают пример, а затем ставят аналогичную задачу. Все могут решить проблему только с помощью примера, а у меня уже имеются и свои наработки… только тут есть еще один нюанс. Возможность выбора, это, конечно, хорошо, но далеко не основное. Регдан заставил меня копать в глубину. Когда нам говорили, что это нельзя делать потому-то и потому, я, благодаря знаниям, какими не должен был обладать, видел несоответствие. Из-за таких несоответствий начинал искать истинные ответы, и зачастую они полностью противоречили общепринятым.

Замолчал, обдумывая пришедшую в голову мысль.

— Слушай, — позвал я Тирма. — А ведь это распространяется на все мое мировоззрение! Смотри, зная о стольких вещах и умея не меньше, я любую ситуацию оцениваю с целой кучи точек зрения. Только, может, это я все-таки все сам, а? — почти жалобно спросил я.

Вздохнув, Тирм уселся, скрестив ноги и положив на них руки, посмотрел на меня.

— Я не верю в такие грандиозные совпадения и невероятную последовательность.

— Гм… ну я же попал в Легион? Не спорю, здесь я встретил Карста, тебя, Торла и Шуна, да еще и начал изучать амулеты, но так ведь я вполне мог и умереть там, возле заставы. Если за всей моей жизнью кто-то стоит, хочешь сказать, он готов дать мне умереть в обычном сражении? Да и вообще, следуя логике, в первую очередь мне теперь надо подозревать тебя. Ты же сейчас натуральным образом выворачиваешь мне мозги, а я ничего не могу с этим поделать.

— Тоже вариант, — Тирм задумчиво потерся щекой о плечо.

— Хочешь сказать, наша дружба, попадание в один десяток и все прочее тоже просчитано? — давил я, стараясь доказать прежде всего самому себе, что моя жизнь — это только моя жизнь, а не прихоть неизвестного махинатора. — Это все лишь случайность, а такое невозможно просчитать.

— На это я тебе ничего не могу ответить, — покачал он головой. — Знать все наперед до таких мелочей никому не под силу, но и такие случайности и такая последовательность… — Тирм замолчал, снова покачав головой. — Это все выглядит слишком подозрительно, но и неоспоримых доказательств у меня тоже нет, поэтому предлагаю на сегодня закончить. За ночь и день подумаем обо всем этом, а завтра вечером снова поговорим.

На том и порешили, только насчет ночи Тирм, наверное, пошутил. Едва он ушел, как я, погасив свет, завернулся в свой полушубок и моментально вырубился, проснувшись лишь на рассвете. Лишь мое подсознание работало всю ночь, наутро вывалив на меня целую кучу различных фактов, предположений и теорий. Причем, кучу — это еще мягко сказано. Я, сползав на улицу в туалет, потом часа три просидел в Лрак`аре, сортируя все эти выводы, и в конце снова загружая в подсознание пересмотренные переменные. Так же я с некоторой гордостью за самого себя отметил, что почти перешел на шестой Цикл. По крайней мере, теперь мне уже практически не нужно было задействовать слова-ключи для работы с подсознанием. Анализ, Итог и все остальное, постепенно отходило в прошлое.

Отступление второе

Лоран радовался, как маленький ребенок. Все больше и больше его энергетических узлов приходили в норму, а когда их стало с избытком, он принялся экспериментировать и с собственными знаниями, доставшимися ему от других Видящих. Однако, самая первая же его попытка закончилась разрушением нескольких узлов и едва ли не полным опустошением энергетических резервов. Узлы Лоран, конечно, восстановил, но провозился он с ними больше двух недель, поэтому при следующей попытке выбрал для себя самый дальний узел, с блокировкой остальных. Вторая попытка удалась не в пример лучше первой, и обычное плетение света воспроизвелось как надо… ошибка состояла лишь в количестве энергии. Именно поэтому одной вполне обычной ночью Акарнийскую пустыню осветило пусть и небольшой, но все же Ярс. Лоран сделал поправку на свои энергетические возможности, и уже с третьей попытки все сработало как надо. Ну а дальше, что вполне предсказуемо, Лоран пустился во все тяжкие. Последующий месяц постепенно восстанавливающиеся руины освещались разнообразными взрывами, огнями и вообще всем, чем только можно и нельзя.